Симонова Л.А.

К вопросу об автобиографизме романов О. де Бальзака («Лилия в долине»)

         Подход к решению проблемы бальзаковского автобиографизма зависит от того, как литературоведческая критика понимает «автора», видит ли она в нём реальную фигуру писателя или же инстанцию, организующую текст. Во многих случаях прослеживается первый вариант. Так, Ж. Гишарде указывает на нечёткость границы между биографией и вымыслом в «Лилии в долине», имея в виду, в первую очередь, сходства событий в описании детства и юности Феликса с фактами жизни Бальзака: Феликс учился в Collège oratorien de Pont-le-Voy, Бальзак – в Collège de Vandôme; как и Феликс, в 1815 году Бальзак был учеником в пансионе Лепитра, расположенном в Марэ; как и Феликс, Бальзак слушал курсы в лицее Шарлемань, по выходе из которого, как и его герой, занялся изучением права. Кроме того, в романе говорится об одиночестве героя в семье, его чувстве отверженности (что соответствует ситуации в семье писателя). Б. Виар видит в «Лилии в долине» автобиографический роман, в котором прочитываются обстоятельства жизни писателя, и одновременно вымысел автором своего «я». По мнению исследователя, в отношениях Феликса и мадам де Морсоф изображены отношения Бальзака с Лорой де Берни [14, с. 52–78]. Согласно Н. Мозе, «Лилия в долине» – это скрытая биография [12, с. 19-28]. Эту точку зрения разделяет К. Лаше, считая, что в ретроспективной исповеди рассказчика Бальзак высказал личные воспоминания, более или менее изменённые [9, с. 237]. Ж. Жанжамбр сближает Бальзака с его героем, настаивая на автобиографическом характере романа. По его мнению, «Лилия в долине» представляет собой «исповедь персонажа, который переводит исповедь самого романиста» [8, с. 10]. По мысли A. Эвана, всё творчество Бальзака носит автобиографический характер в том смысле, что романист «старался привнести в своё творчество репрезентацию – одновременно поэтическую и аналитическую – личной авантюры» [7, с. 246].

         Целый ряд исследователей в оценке характера автобиографизма учитывают особенный ракурс освещения Бальзаком фактов биографии, определяемый спецификой его мировидения, задаваемого как мистическими, так и художественно-эстетическими ориентирами. Например, Э. Р. Куртис убеждён, что в рассказе Феликса о своём детстве и юности нужно видеть историю молодого Бальзака. По мнению учёного, в «Лилии в долине» Бальзак описал «свой первый контакт с бесконечным» [4, с. 14]. Схожая мысль высказана К. Руа в книге «Светила романтизма», где утверждается, что писатель был «визионером собственной жизни». Исследователь имеет в виду неутомимое стремление Бальзака искать провиденциальный смысл своей судьбы, прочитывать символическое значение событий, что позволяет говорить о персонажах Бальзака как о его двойниках [13, с. 248–249].

         С другой стороны, как только возникает проблема репрезентации, то есть «перевода» личного опыта на язык литературы, требуется постановка вопроса о тексте, а более конкретно, вопроса функционирования авторского «я» в пределах текста. Так, Ж. Дюбуа считает, что вся «Человеческая комедия» есть «мечтаемая жизнь», «насквозь большой текст желания» [6, с. 186]. Подобную мысль высказывает А.-М. Барон, полагая, что Бальзак переводил в роман свои химеры и фантазмы. Согласно её мнению, цель писателя – восстановить идеальное «Я», точкой отсчёта становится личный миф Бальзака [2, с. 189]. «Автобиография, авто-роман, авто-анализ – три неразрывные активности, которые Бальзак неустанно практиковал, переодевая неудовлетворённости своей собственной жизни, чтобы освобождаться от них и доставлять себе и читателю как можно больше эстетического удовольствия» [3, с. 240]. Получается, что все герои несут знаки присутствия в них писателя: «"Человеческая комедия" может быть рассмотрена как огромная шкатулка со многими выдвижными ящиками, где каждый персонаж заключает, более или менее завуалировано, личность своего создателя» [1, с. 73].

         Указанный подход заключает и ещё один аспект проблемы автобиографизма: как автор, который пишет о себе (имеются в виду произведения, в которых можно увидеть личность пишущего, его воспоминания, факты его жизни и след его переживаний), превращается в безличную инстанцию, отказываясь изображать себя, пряча своё «я» в повествовании о вещах, не имеющих к нему прямого отношения. Словами Н. Мозе, «Я (le Moi) становится материальным, постоянно подвергаясь риску потеряться по мере того, как становится текстом. Вписывая своё собственное тело в ткань письменного пространства, писатель себя создаёт и одновременно разрушает в опасной игре присвоения и лишения» [11, с. 26]. В таком случае автора (авторское «я») можно восстановить через его креативную функцию, через множественные элементы текста. Такой подход позволяет объяснить, как Бальзак становится «автором» «Человеческой комедии». Этот аспект, в частности, представлен в книге П. Лафорга «Бальзак в тексте». Литературовед говорит о том, что Бальзак «создаёт свою идентичность»: посредством литературы он присваивает своё детство и юность, «рассмотренные как субстанция личной интимности, более тайной и глубокой» [10, с. 38]. С одной стороны, он присваивает, приближает своё прошлое, с другой – делает из него эстетический объект, чему способствует то, что свои впечатления детства и юности Бальзак передаёт вымышленному персонажу. Написание «Лилии в долине» П. Лафорг рассматривает как важный этап в развитии Бальзака в качестве автора огромного полотна текста «Человеческой комедии». По мнению исследователя, в «"Лилии в долине" писатель близок к тому, чтобы успешно покончить со своими личными мифами» [10, с. 38]. Освобождаясь от своего субъективного «я», Бальзак становится автором «Человеческой комедии». Схожую мысль высказывает Н. Мозе. Имея в виду разницу между автором (за которым стоит реальная фигура писателя) и героем- рассказчиком, исследователь говорит о том, что «Лилия в долине» представляет «феномен наложения значений: Бальзак там говорит действительно о нём, но он больше не Феликс» [11, с. 27].

         Ж.-Л. Диаз справедливо говорит о том, что романтизм есть индивидуализация литературы, помещение писателя в центр литературного пространства: «Творчество было прочувствовано как эпифеномен через связь с этой трансцендентальной реальностью, единственной достойной онтологического существования: писатель» [5, с. 5]. Писатель становится воображаемой инстанцией, которая проявляет себя через творчество. Именно этого «субъекта литературы» (а не биографического писателя) требует искать романтизм. Каждый писатель, по мнению Ж.-Л. Диаз, был заинтересован в том, чтобы в творчестве создать свой образ, обозначив при этом свою позицию, соответствующую духу времени. Отсюда, Бальзак «был алхимиком себя самого», создавал свой миф творца [5, с. 5].

         Исходя из всего сказанного, проблему автобиографизма нужно связать с проблемой отношения в пределах текста между автором и героем, которые могут предельно сближаться, а могут расходиться. Автор в произведениях Бальзака, всегда стремиться возвыситься над героем, утвердить потенциальную бесконечность собственного развития в пределах текста. В «Лилии в долине» автор будет как сближаться с героем-рассказчиком до неразличения, так и обнаруживать свой собственный голос, отделяясь от героя. В «Лилии в долине» Бальзак пишет свою духовную биографию, однако он перерастает героя, который уменьшается, уступая путь автору. Герои не должны заслонять фигуру автора. От романа к роману изменяется оценка героев, точка зрения на них романиста. Так или иначе, все персонажи снижаются, не имея возможности встать вровень с их творцом. Автор оставляет за собой возможность постоянно развиваться, сотворяя таким образом художественный мир в его сложной целостности, переходя от одного романа к другому. Можно предположить, что именно автор как инстанция, обладающая способностью потенциально бесконечного развития, изменчивая и одновременно устойчивая в своих основных признаках, и скрепляет романный цикл «Человеческая комедия».  

ЛИТЕРАТУРА:

1. Baron A.-M. Balzac ou l`auguste mensonge. – P., Éditions Nathan, 1998. 239 p.

2. Baron A.-M. Balzac, ou les hiéroglyphes de l`imaginaire. – P., Champion, 2002. 208 p.

3. Baron A.-M. Le fils prodige. L`inconscient de La Comedie humain. – P., Éditions Nathan, 1993. 261 p.

4. Curtius E. R. Balzac. – P., Grasset, 1933. 226 p.

5. Diaz J.-L. L`écrivain imaginaire. Scénographie auctoriales à l`époque romantique. – P., Honoré Champion Éditeur, 2007. 695 p.

6. Dubois J. Les romanciers du reel. De Balzac à Simenon. – P., Éditions du Seuil, 2000. 361 p.

7. Evans H. Louis Lambert et la philosophie de Balzac. – P., Librairie José Corti, 1951. 266 p. 

8. Gengembre G. Honoré de Balzac. Le Lys dans la vallée. – P., SEDEX, 1994. 155 p.

9. Lachet Cl. Thématique et Technique du Lys dans la vallée de Balzac. – P., Debresse, 1978. 251 p.

10. Laforgue P. Balzac dans le texte : études de génétique et de sociologie. – P., Éditions Pirot Christian, 2006. 196 p.

11. Mozet N. Le Curé de Tours, un espace œudipien ? // L`œuvre d`identité. Essais sur le romantisme de Nodier à Baudelaire. Montréal, Université de Montréal, 1996. P. 21–35.

12. Mozet N. La question biographique. Balzac, ou le génie qui n`a pas expiré dans sa mansarde // Balzac, pater familias. Études réunies par C. Bernard, F. Schuerewegen. – Amsterdam-New Iork, Éditions Rodopi B.V., 2001. P. 19–28.

13. Roy C. Balzac // Roy C. Les soleils du romantisme. – P., Gallimard, 1974. 350 р.

14. Viard B. Balzac à la recherche du possible // Viard B. Les poètes et les économistes. Pour une approche anthropologique de la littérature. – P., PUF, 2009. 247 р.

Впервые опубликовано: Симонова Л.А. К вопросу об автобиографизме романов О. де Бальзака ("Лилия в долине") // Вестник МГОУ. Серия филология. № 5. 2014.С. 62-65.